Оставив Рэй и Хитоми беседовать о тонкостях чайной церемонии и способах завязывать оби, или о чем там принято говорить девушкам наедине, Рубеус вышел вслед за Асакурой-сан во внутренний двор, убранный в стиле старинного японского сада. Пройдя по прихотливо извивающейся дорожке через непременный арочный мостик, они подошли ко входу в другую часть дома.
Асакура-сан открыл двери, которые казались просто прикрытыми, но Рубеус был уверен, что попасть в это крыло без провожатого в Хусим знает сколько раз сложнее, чем в хранилище банка. И еще во столько же раз сложнее выйти обратно.
Они миновали переднюю комнату, с нагинатами, волчьими метлами и тяжелыми да-дао, задержавшись у одной из витрин, где в одиночестве царил на бархате нефритовый топор глубокого темно-зеленого цвета – самое древнее оружие из всей коллекции Асакура. Таких топоров родом из каменного века, с гордостью рассказал Асакура, во всем мире осталось с десяток, а чтобы еще и такого ровного глубокого цвета – по пальцам одной руки пересчитать.
Рубеус уважительно внимал и пытался представить себе подобную древность. Для немезийца и сотня-то лет назад была – уже другая эпоха, «До Исхода», тысяча лет назад – седая древность, полулегендарные времена «До Оледенения». А тут он смотрел на вещь, которой не меньше четырех тысяч лет! Мозг просто отказывался осознавать такую прорву истории, а вот глаз привычно оценивал грамотную форму и хищно-красивый изгиб оружия.
После каменного красавца бронзовые копья как-то уже не слишком впечатляли, и они перешли в другую комнату. Здесь было на что посмотреть, и о чем послушать. Асакура-сан показывал то один, то другой образец японского или китайского оружия. И подспудно смотрел, на что больше обращает внимания гость – на тонкую гравировку цубы и фигурок? На материал и богатство отделки? На сами клинки, и какие именно?
Рубеус же просто… смотрел и слушал. Слушал не только рассказы Асакуры – когда многословные и подробные, когда скупые, но и сами мечи. Было в них что-то особенное, не в каждом, но порой чувствовалось что-то эдакое, даже сквозь бронированные стекла витрин.
Только два раза генерал обратил внимание на ножны и рукояти – один из мечей был новый, работы современного мастера Фудзивары, и на ножных был изображен крадущийся тигр, а второй – старинный кото с линией закалки, похожей на горный хребет. Его ножны украшало почти стершееся от времени изображение птицы – кажется, феникса, судя по остаткам позолоты.
И клинки, клинки – разные, как следы в Чаще, одни заставляли отвернуться сразу, другие приковывали к себе внимание бликом на поверхности, линией хамона, изгибом самого клинка. И когда генералу казалось, что он уже увидел все – а коллекция действительно стоила того, чтобы потратить в пять раз больше времени, Асакура открыл еще одну дверь.
В этой небольшой комнате без окон не было ничего, кроме стен, отделанных в традиционном стиле, и двух витрин напротив друг друга. Две витрины и два клинка.
- Это… - Рубеус не был столь подкован в истории мечей Японии, чтобы на глаз узнать работу. Нет, была у него мысль, но не могут же это, в самом деле быть…
- Да, - коротко ответил Асакура, - Это действительно работа двух Мастеров.*
- Невероятно… - Рубеус медленно подошел к одному клинку, затем к другому. От обоих исходила совершенно особая энергия, по сравнению с которой все, что излучали другие мечи в коллекции, звучало подобно невнятному шепоту рядом с песней… или рыком хищника. Возможно, это была и просто игра фантазии, хотя Рубеус честно считал, что уж чем-чем, а этим даром его природа обделила начисто, но он слышал, чувствовал эту энергию. Гневную, неукротимую с одной стороны, и звонкую, чистую – с другой. Обе они были знакомы, но отличались и от энергии Мудреца, и от силы Серебряного кристалла. Скорее, он сравнил бы их с ревом смертокогта и… надежностью умбоку, неведомо как выросшего много лет назад посреди Чащи, и там оставшегося непобежденным.
Меч, на который он смотрел, заставлял думать о воде. О ручье, о море, об океане, который Рубеус впервые увидел только здесь, на Земле. Сила, но сила дремлющая, до поры скрытая, однако, непреодолимая, если ее разбудить. Генералу приходилось видеть, как работает боевой маг воды, и он был готов дать голову на отсечение – увидь Топаз такой меч, он бы окаменел, но не ушел от него.
Немезиец медленно провел рукой над витриной с безымянным мечом работы лучшего мастера в мире.
- А сейчас… может ли кто-то из мастеров сотворить подобное? – в этих клинках была настоящая сила, ничем не хуже той, что таилась в серьгах из черного кристалла, просто другая, и подход к ней нужен был другой, а еще… это была не его сила. И осознание этой доброжелательной чуждой инакости, как и осознание ненужности еще большего гнева и свирепости рождали в душе Рубеуса одновременно сожаление и облегчение, которые смешиваясь, порождали предчувствие. Смутное, робкое, как первый лепесток пламени, но… но?
- Работу мастера Фудзивары Хосэки-сан видел, - Асакура остановился рядом и тоже смотрел на клинок, - А он один из лучших, да… сейчас мало кто берется за изготовление настоящего меча. Те, кто делают, делают синто, новые мечи.
- А возможно ли сделать сейчас настоящий «старый меч», кото? – Рубеусу стоило серьезных усилий сделать свой голос ровным, как поверхность клинка. Правда, генерал опасался, что все его чувства видны Асакуре, как линия хамона.
- Есть один мастер, - сказал Асакура, - Только он уже стар и редко берется за работу. Говорит, что никому не нужны настоящие кото, - по лицу старого аристократа мелькнула тень воспоминания. Неприятного воспоминания, потому что Асакура Тетсуя не любил получать отказы, а это был отказ из тех, с которыми пришлось смириться. Ну да не будет большой беды, если этот необычный молодой человек побеспокоит сонный покой одного несговорчивого старика.
- Его зовут Ханзомунэ. Ханзомунэ Хатори. Я дам Вам адрес.**
Тем временем, в китайском кабинете после вязаного чая Хитоми заварила еще один редкий сорт.
- Вот, попробуй, - она заботливо подала Рэй маленькую зеленоватую чашку, - Дедушка этот сорт не любит, а мне очень нравится. Он какой-то особенный… - выждав пару секунд, Хитоми продолжила, - Как и твой молодой человек. Он тоже… необычный. Совсем не похож на других, - Хитоми чуть-чуть помолчала, - Дедушке он понравился. Я давно не видела, чтобы кто-то из молодых людей ему так импонировал. Он похож на человека… целеустремленного. Ты собираешься за него замуж? – вопрос был задан тем тоном, которым подразумевалось, что Рей, несомненно, замуж выйдет, вопрос только в том, за кого именно.
*
имеются в виду Мурамаса и Масамунэ - два легендарных оружейника Японии, из которых Масамунэ - самый лучший
**
суффикс -мунэ в фамилии мастера означает преемственость его династии к школе самого Масамунэ. А изначально фамилия мастера - Ханзо. Да-да, привет любимому Тарантино
Отредактировано Рубеус (06-11-2018 00:40:21)